Пожалуйста, спасите мир со мной. Помогите животным, которые страдают без кого-либо, на кого можно положиться, без кого-либо, чтобы защитить их, без голоса, чтобы выразить их страдания. Каждый раз я не могу вынести.
Я была на горе Янминшань. Это национальный парк. Красиво, уединённо. Я тогда жила в палатке. Было так холодно, так холодно, очень, очень холодно. И нет ощущения большой высоты, потому что вы едете туда наверх, постепенно поднимаясь по склону и когда вы на вершине горы, вы не чувствуете, что это очень высоко. И некоторые части на вершине горы ровные. И когда-то раньше у некоторых людей были дома на этой горе. В наши дни там уже больше ничего не разрешено строить, конечно, потому что это стало национальным парком. Стало плоской поверхностью. У меня был маленький так называемый дом на этой горе Янминшань. И надо было ещё долго идти пешком. Уже заехав на вершину, надо было ещё подниматься по ступенькам. Я не знаю, сколько тысяч ступенек или, может быть, сотен ступенек. И потом надо опять идти и опять ступеньки и опять идти. Я не помню, как долго. Может быть, как минимум… Кто-нибудь помнит? ( Двадцать минут. ) Двадцать минут. Оттуда снизу. От крыши вашего зала. Надо 20 минут идти. Если я пойду, у меня это займёт как минимум 40 минут. Я спросила вашего тайваньского (формозского) брата. Он сказал, что это занимало 20 минут. Но мы уже на вершине и потом нужно ещё 20 минут чтобы подняться наверх. Я сказала, что для него это 20 минут, а для меня это, может быть, 30, 40 минут или час. Некоторые из моих помощников говорят «один час», потому что пока она идёт, ей надо отдыхать по дороге.
Там совершенно ничего нет, но это большая плоская земля, для меня достаточно. Там даже есть бамбуковая роща. И тайваньские (формозские) ученики, из Тайбэя, преподнесли мне сюрприз в виде 6-угольного дома со спальней наверху. И первый этаж, для меня достаточно много места. Конечно, я маленькая, так что что бы они ни построили, для меня много Это как павильон. Вы его иногда видели в моих кулинарных шоу, которые показывали по ТВ, или в каких-то передачах, где они показывали мою живопись в этом павильоне. И наверху там спальня, маленькая. И они даже сделали систему разбрызгивания воды на крыше, с такой любовью. Один из ваших братьев, он уже уехал в Австралию со своей семьёй, но он это построил с другими братьями и сёстрами из Тайбэя и также других мест. Но в основном это был он. Он строитель по профессии.
Они сделали эту дождевальную систему на крыше, потому что однажды услышали, как я сказала, что люблю дождь. Так что это его волшебная дождевальная система для меня. Она также охлаждала крышу летом. Так что у нас не было кондиционера или чего-то. Я не помню такого. У нас был вентилятор, и я готовила в павильоне. Павильон весь пустой, без ширмы, без двери, без ничего. И я помню, что в этой бамбуковой роще было много москитов, но они меня никогда не трогали. И я не помню, чтобы кого-то из моих помощников, которые там со мной были, кусали москиты, но я их видела. Вау! Группы москитов, плотные группы в разных местах бамбуковой рощи. Я это видела. Я их видела пару раз, но особо не замечала, потому что они мне не досаждали. Забавно. А сейчас они меня кусают даже в городе, где-угодно. Это забавно. Я не знаю, может быть моя кровь слаще стала или моя карма стала более привлекательной. Может, и то, и другое.
Я очень люблю это место. Когда я раньше туда поднималась, у меня тогда не было много учеников. Я работала для беженцев и поэтому спускалась вниз. Поэтому мне приходилось покидать это место. Я никогда не хотела уезжать из этого места. Я чувствовала себя там такой отрешённой от всего в мире, от всех своих желаний. Это было очень простое место, только со спальней. Я не помню, была ли у меня кровать, я просто спала на полу. И там был водопровод и даже электричество. Вы можете этому поверить?
Это были волшебники, эта группа людей. Помнится, он был строитель. Он был очень обеспеченный человек, семейный. Они не могли дать мне деньги, я не принимала, так что они просто пошли туда наверх. Это было частное владение, я думаю. Я не помню, чтобы я спрашивала. Я думаю, что это была частная земля, потому что там рос бамбук. Там была большая роща и были также другие фруктовые деревья. Это было в старые времена, прежде чем это стало национальным парком. И конечно власти ещё позволяли им продолжать там что-то выращивать или сажать или построить маленький домик. Они не могли строить большие дома из бетона и цемента и всё это, но маленькая деревянная хижина - это было можно. В наши дни, я слышала, что за всё это время ураганы разрушили какие-то места, и они хотели подняться туда наверх и отремонтировать. Но я сказала: «Зачем? Это такой долгий путь. Очень трудно будет привезти материалы и всё это, так что забудьте.» Я не думаю, что мне так повезёт, что я снова смогу там жить, так что я не хотела, чтобы они тратили своё время. «Лучше используйте его для медитации», - сказала я им. Я не уверена, может быть, они тем временем всё равно туда пробрались и отремонтировали как память. Для следующих поколений, когда я уже умру и, может быть, будут продавать билеты желающим туда подняться: «Здесь раньше жила Высочайший Мастер Чинг Хай. Вот Её обувь, а здесь Она готовила.» Да, это то что они делают с домами или резиденциями умерших. Я представляю себе эти массы людей, идущих по этим долгим ступенькам, чтобы подняться туда и почтить память или сделать фотографии или прикоснуться ради благословения. Может быть мне поставят памятник, как я стою посреди комнаты или где-то, приветствуя туристов. 20 минут надо ещё идти, уже будучи на вершине горы, где вы оставили машину, потому что вы не можете туда заехать на машине И вам надо сначала подняться на много ступенек и потом вы можете идти туда дальше.
У меня там была маленькая кладовая, два на два метра. Для покрытия использовались металлические листы и была крыша. Я жила там рядом с рекой. У нас там была река. Это то, что я там любила. У меня тогда не было много денег. И потом мы купили это место, одолжив денег у одного брата. Я это уже вернула, хотя он этого не хотел, но я вернула. Я сказала: «Я ничего не беру, так что пожалуйста прими это.» Это не много. Очень маленькие деньги, чтобы купить это маленькое место. И нам там не разрешено ничего строить, так что это просто несколько листов металла, как-то соединённые вместе, чтобы сделать прямоугольную комнату. И несколько листов сверху, это можно легко снести в любой момент. И потом у нас была большая палатка из брезента и бамбука – это то, что у нас тогда было. Даже в то время мы уже работали.
Мы были маленькой группой но мы уже работали. Распространяли листовки, новости для всех людей или учеников, чтобы они продолжали изучать учение и вдохновляться медитировать и соблюдать веганство. В то время – вегетарианство. Я не пила молоко, но я никогда не думала о молоке как о чём-то плохом. Позднее я увидела, как это губительно, как жестоко, как бесчеловечно – держать коров в маленьких боксах без возможности повернуться и на цепи и всё это. Боже мой! Потом я больше не позволяла им пить молоко, хотя молоко может считаться вегетарианским. Тут нет убийства, но всё равно обращение с коровами такое бесчеловечное. Не так, как я это видела в своей стране. В Аулаке (Вьетнам) мы этого не делаем. Коровы и быки просто пасутся на полях. И, может быть, они помогают с тяжёлой работой, перевозят что-то для крестьян или пашут поля во время сезона, время от времени. У них есть свой собственный дом. Они туда приходят и утром выходят с пастухом, идут пастись. Большей частью, свободно и их хорошо кормят, хорошо о них заботятся, потому что фермеры в каких-то сельских районах зависят от коров и быков, так что они хорошо с ними обращаются. Без всякого битья или принуждения. Я такого не видела.
А когда я была в Индии, я видела, что коровы повсюду разгуливают, как люди. И если корова или бык задремлет посреди дороги или даже шоссе, все машины останавливаются. Вы знаете, да? Даже если вы этого не видели, вы видели в кино. Я видела своими глазами. Везде, где я была в Индии, коров уважают и любят, как людей. Они даже касаются ног или зада коровы и кладут руки ей на лоб в знак почтения. Потому что в Индии, согласно индуизму, корова святая. Она даёт молоко детям. В те времена у нас не было много удобств или возможностей так что коровы давали молоко многим детям, питали их. Так что коровы считались в Индии как приёмная мать, как вторая мать. И это до сих пор так и осталось. Когда я там была, это было так. И они кормят коров всем, что у них есть. Иногда какие-то остатки овощей, они их просто бросают на улицу и коровы их едят. И коровы могут свободно везде ходить. Люди должны уступать коровам дорогу, а не наоборот. Все машины стоят, пока коровы закончат свой отдых и встанут, потянутся и не спеша пойдут на луг рядом, рядом с улицей, и будут там пастись или лежать. Это то, что я видела.
Так что я никогда не думала, что молоко может быть вредно. И также я раньше изучала буддизм. Когда Будда только вышел из Своего самадхи, Он был очень слаб, потому что следовал экстремальному виду практики, кто-то Его этому научил. Что мол надо морить себя голодом, не есть, не пить и всё это. Только медитировать, и тогда они уйдут в Нирвану. Позднее Будда понял, что это было неправильно. И тогда Он из этого вышел, и первым человеком, которого Он встретил, была одна женщина, давшая Ему попить молока. И так Он восстановил Свои силы и продолжал учиться и практиковать. Так что я подумала, что молоко – это нормально. Но позднее, когда я увидела, что современная животная индустрия такая негуманная, такая порочная, жуткая, варварская, что, конечно, мы это больше не употребляем. И если до кого-то из вас это всё ещё не дошло, вам надо посмотреть все эти фильмы: «Доминион», фильмы PETA, «Земляне», «Скотозаговор». Мы их рекламируем на нашем Supreme Master Television. И вы можете посмотреть их на Netflix. Все эти фильмы про плохое обращение, жестокость, всю эту жуть, которую люди причиняют невинным, беспомощным, беззащитным, нежным животным. Покажите это своим друзьям. Посмотрите это вместе с ними, пусть даже вы будете плакать. Вы будете громко рыдать при виде их страдания, но посмотрите это со своими друзьями. Кто ещё ест мясо и пьёт спиртное, даже выпьют и садятся за руль и всё это – покажите им все последствия этого. Я знаю, что это жутко, я не могла это смотреть не рыдая. Иногда мне приходится смотреть по частям, чтобы закончить фильм, чтобы я могла вам сказать. Чтобы я могла сказать им рекламировать это на нашем Supreme Master TV. Мы не показываем всю эту жуть полностью, потому что это слишком ранит детей. Но мы представляем их фильм, название фильма, чтобы люди могли его найти и посмотреть сами. И чтобы вы могли показать его другим людям, насколько вы можете. Не полагайтесь только на меня. Не полагайтесь только на Supreme Master TV. Потому что в некоторых уголках люди не знают про наше телевидение. Не оставляйте это всё нам, мне одной – спасение мира. Спасайте мир вместе со мной, хорошо? (Да!)
Я вам сказала, что 53% от Силы Мастера, от лекций и от того, чем Она наделяет ведущих, и от благословения Богов/Богинь, всё это вместе. Таким образом Supreme Master TV благословляет мир. Но каждая отдельная капля важна в океане. Все капли вместе образуют океан. Так что , пожалуйста, спасайте мир вместе со мной. Помогите животным, страдающим, и им не на кого опереться, некому их защитить, у них нет голоса, чтобы высказаться, чтобы позвать на помощь. Каждый раз я не могу вынести. Я должна много раз блокировать свой интеллект, иначе я бы весь день плакала и так много страдала, зная об этом страдании животных.
Я должна это частично блокировать, иначе я не могу функционировать. Не могу работать на Supreme Master TV. Не могу работать для вас. Не могу работать для мира. Я должна быть сильной и крепкой. Но я не всегда крепкая. В углу моей комнаты, в своей пещере, одна я часто плачу, давая волю своим чувствам от этой муки. Слёзы сами собой льются, я даже не думаю, даже не знаю, что я плачу. Пожалуйста, помогите. Помогайте как только можете. Покажите своим друзьям жуткие методы животной индустрии, покажите, как мы, люди, потеряли свою человечность, своё человеческое качество, потеряли своё сострадание, потеряли своё сочувствие. Теряя любовь, мы всё теряем.
